Шикотан без глянца: инженер, который просто начал записывать

Игорь Фишелев — не профессиональный писатель. По образованию инженер, по жизни — человек, который когда-то уехал на Шикотан заработать, а остался на 25 лет. Его рассказы — не про подвиги и не про героизм. Скорее, про то, как живётся в месте, которое одновременно и край света, и родной дом.

Простой расчёт, который изменил всё

В 1970 году он с женой и детьми переехал на Шикотан. Причины были понятные: двойной оклад, жильё, северные льготы. Тогда многие уезжали «в командировку» на Курилы с тем же расчётом — пару лет поработать, накопить и вернуться. Только вот уехать обратно получилось не у всех, и не у Фишелева.

Шикотан сразу оказался не таким, как в рассказах знакомых. Бараки, сырость, перебои с продуктами и погодные сюрпризы вроде цунами или шторма. Но была работа, были люди, а потом — и чувство, что ты здесь уже не просто временно.

Фишелев начал писать не для славы. Его тексты — это попытка запомнить, как всё было на самом деле. Где сосед может одолжить денег без расписок, где новости передавались из уст в уста, а японские шхуны спокойно стояли в бухте.

Рассказ «Сколько стоит Шикотан» — это не политика, а взгляд изнутри. Остров, о котором спорили в Москве и Токио, для местных был просто местом, где нужно успеть в магазин до шторма и где дети идут в школу, пока трясёт.

Фишелев не драматизирует. Он не пишет, как было «тяжело и героически». Скорее — как оно просто было. Что работали в две смены, строили заводы, боялись землетрясений и ждали отпусков. Что цунами — это не кадры из фильма, а сигнал сирены и привычный маршрут на сопку.

Он замечает неочевидные вещи: как влияет привычка на страх, как люди выстраивают быт на пустом месте, как меняется восприятие окружающего, если прожить там не неделю, а годы.

Название рассказа — «Сколько стоит Шикотан» — звучит как издёвка, но за ним стоит реальная история. Остров действительно собирались передать Японии — сначала при Хрущёве, потом при Ельцине. Цены обсуждали, цифры звучали. Только вот местным от этих разговоров было не легче.

Фишелев на это отвечает просто: родину не оценивают в долларах. Даже если родина — это барак на краю острова, где зимой нет связи, а летом нужно ловить окно для отпуска.

Сегодня рассказы Фишелева [2] читаются как путешествие в закрытый мир. Это не мемуары, не художественная литература. Это бытовая история большой страны, которая отражается в деталях: как люди жили, как справлялись, как адаптировались.

Шикотан у него — не геополитическая территория, а пространство, в которое постепенно врастаешь. И где однажды замечаешь, что тебе не хочется уезжать.