«Национальный библиотечный ресурс»: выбор стула

nbl_chas.jpg [1]

Действующее в России законодательство об интеллектуальной собственности требует, чтобы любой вид использования произведения науки или литературы, включая и его перевод в электронный вид, сопровождался заключением с его автором письменного договора. Независимо от того, с какой целью (например, для сохранения фондов библиотек) это будет делаться. Пока закон действует в таком виде (а есть надежда, что с принятием поправок, предложенных Центром частного права, он станет более реалистичным и соответствующим здравому смыслу), инициатива НБР выглядит прагматичным, хоть и несколько романтическим решением проблемы. В том, как конкретно собирается действовать НБР, разбирается заместитель главного редактора издательства «Вече» кандидат исторических наук Виктор Ильин.

«Национальный библиотечный ресурс» [2] — организация, объединившая ресурсы трёх крупнейших библиотек страны: Российской государственной библиотеки, Российской национальной библиотеки и Президентской библиотеки. Её миссия — «обеспечение равного доступа к библиотечным фондам для всех читателей». В рамках действующего законодательства, прямо скажем, невыполнимая. Тем более что любая инициатива в этом направлении встречает противодействие поп-авторов и их наследников. Свежий по времени, но весьма тухлый по содержанию пример — очередное обращение деятелей «науки и культуры» к президенту [3].

Письмо писателей готовили издатели, они же (в частности, издательство «Эксмо», впрочем подписывали его и писатели, сотрудничавшие с АСТ, другим главным издательством страны) рассылали его по СМИ. Первыми же строчками письмо расставляет все точки над «i»: «Мы обращаемся к Вам с просьбой остановить процесс легализации книжного пиратства, который сейчас происходит под благими лозунгами пополнения библиотечных фондов страны оцифрованными книгами». А заодно и обрекает подписавших письмо писателей на подтасовки и откровенное враньё. Авторы письма сознательно упрощают смысл поправок, чтобы выглядело пострашнее и всем сразу стало понятно: книжки все будут бесплатные, поэтому все писатели останутся без денег.

Чтобы одолеть правообладательское лобби, нужна ясная альтернатива. НБР предлагает следующее [4]:

«С точки зрения правового режима все произведения, составляющие электронные коллекции библиотек — участниц НБР, могут быть разделены на три основные категории:

A. Произведения, которые в силу требований законодательства (ст. 1282 ГК РФ) находятся в общественном достоянии и могут свободно использоваться на территории Российской Федерации любым заинтересованным лицом без каких-либо ограничений и выплаты вознаграждения».

Общественное достояние существует пока что вне правового регулирования. Никаких ограничений на его использование нет, и нужды в особом режиме — тоже. Если НБР займётся оцифровкой древних библиотечных фондов — честь ему и хвала, работы хватит надолго. Задача благородная, но как быть с современными знаниями? Правовая защита на содержание научных трудов не распространяется, и если бы НБР добился «особого правового режима» для них, это было бы великой победой. Она возможна, если действовать исключительно в заданном направлении и не задевать интересов масскульта. С этими властителями дум наша законодательная власть ссориться не будет. Проверено.

«B. Произведения, охраняемые действующим авторским правом и требующие получения от автора или иного правообладателя согласия на любое использование с выплатой (по общему правилу) вознаграждения».

Общий правовой режим, установленный ГК, подразумевает обычные типы договоров с правообладателями. Предлагаемый НБР авторский договор [5] на место бумажных экземпляров ставит электронные. Вряд ли это поможет преодолеть недоверие к оцифровке у авторов, которые имеют коммерческие цели. Скорее всего, они будут обращаться к частным платным библиотекам и агентствам, которые распоряжаются своими ресурсами заведомо эффективнее. Ссылки на «ответственность перед грядущими поколениями за обеспечение сохранности национального достояния» вряд ли их убедят. Да и читатель не за гламуром в библиотеку ходит. Что надёжно подтверждено статистикой.

«C. Произведения, охраняемые действующим авторским правом, спрос на которые отсутствует, которые давно не переиздаются по разным причинам, но авторы или правообладатели которых заинтересованы в распространении своего произведения».

Категория произведений, вышедших из коммерческого оборота, весьма и весьма условна. Предложение рождает спрос, и любой автор втайне мечтает оказаться мистером Трололо. Никаких особых условий авторский договор не содержит и содержать не может.

В целом предложенная классификация произведений не создаёт особых правовых режимов. Правовой режим — понятие строгое. Надо или добиваться его введения законодательно, или действовать по примеру Лоренса Лессига и созданного им фонда Creative Commons — с опорой на «живое творчество масс». В любом случае правовые режимы могут определяться набором полномочий, предоставляемых конечному пользователю.

Посмотрим, кому и какие возможности НБР собирается предоставить:

«A — показ произведения без ограничений на копирование произведения и без выплаты вознаграждения правообладателю».

Это относится исключительно к произведениям в общественном достоянии. Однако здесь настораживает «показ». Четвёртая часть ГК регулирует только публичный показ (ст. 1267 и др.), и расширение его на область частных интеракций наверняка создаст новые проблемы с доступом к информации. Кроме того, показ — это действие, как бы вольно ни трактовал его ГК. В данном случае хотелось бы надеяться, что НБР не показывает, а «предоставляет доступ к произведению таким образом, что лицо, желающее им воспользоваться, может сделать это в избранном им месте и в выбранное время» (ст. 1269.2.12). Или подразумевается, что за показ можно будет брать деньги, как в п. C и D (см. дальше)?

«B — показ произведения без выплаты вознаграждения правообладателю с ограничениями на копирование произведения (запрет копирования определённых частей произведения, ограничение на число кратковременных копий, полный запрет копирования)».

Формулировка напоминает модель Google. И такому использованию явно будут чинить всевозможные препятствия. Размещаем контент, но ограничиваем копирование. Хочешь — покупай то, что понравилось (см. след. п. С), на другом ресурсе или в магазине. На основе такой лицензии можно создать рекламный ресурс, но вряд ли эффективный.

«C — показ без ограничений на копирование произведения с выплатой вознаграждения правообладателю (за копию или исходя из времени размещения или показа произведения в библиотечной сети)».

Коммерческий вариант предыдущего п. B. Предполагает лицензию на использование «по запросу» — типа print-on-demand, но без самой печати. Плата за время размещения или показа — несомненное ноу-хау, которое может иметь далеко идущие последствия. Поскольку действие НБР ограничено библиотечной сетью, логично предположить, что читатель, пользовавшийся библиотекой бесплатно, теперь будет платить за копии или за время показа. А библиотеке, видимо, придётся платить за время размещения контента на своём сервере. Или переложить оплату на читателя.

Ваши ставки, господа! Впрочем, не торопитесь. Весь коммерческий оборот аудио- и видеопродукции держится на исключительном праве аккредитованных ОКУПов распределять вознаграждение без заключения договоров с правообладателями. «Достоинства» этой модели хорошо известны, но министерство культуры предложило распространить её и на книги. Силы пока оказались явно не те. Отказали.

«D — показ с ограничениями на копирование произведения (запрет копирования определённых частей, ограничения на число кратковременных копий, полный запрет копирования) с выплатой вознаграждения правообладателю (за копию или исходя из времени размещения или показа произведения в библиотечной сети)».

Если копировать нельзя, но очень хочется… Значит, кроме денег, нужно ещё и дополнительное разрешение правообладателя. Правда, и за показ деньги всё равно возьмут (см. п. С). Видимо, предполагается, что право копирования будет предоставляться и другим ресурсам. Вариант явно нежизнеспособный, поскольку обращаться будут туда, где можно хотя бы посмотреть бесплатно (п. B) или копировать без проволочек (п. С).

В утешение авторам НБР предполагает также позаботиться о «защите электронной копии произведения от несанкционированного доступа в условиях открытой сетевой среды». Это значит, что не только копирование, но и просмотр («показ») могут быть ограничены. Скорее всего, платной подпиской. Радует.

Такими инструментами мы намереваемся вводить произведения «в международный научный оборот». Пока зарубежные научные журналы под давлением научного сообщества один за другим переходят на публикацию материалов в открытом доступе (кто сразу, кто по прошествии недолгого времени), мы со всей широтой русской души будем предлагать «им» платное ознакомление и копирование. Это уже совсем весело.

Что в итоге?

Никаких новых правовых режимов НБР не предложил. Предлагать — значит разрабатывать новые типовые лицензии с учётом международного опыта.

Но в первую очередь придётся определиться, на каком стуле сидеть.

Если превращаться в «литературное ОКУП» — стоит для начала проконсультироваться с РАО. Что-то не спешит оно по этому пути, хотя прямой наследник ВААП.

Если же заниматься распространением знаний — логично было бы искать поддержку научного и образовательного сообщества, международных организаций. Задача непростая. Влиятельнейшая Будапештская инициатива открытого доступа (BOAI) в России non grata, поскольку создана и существует на деньги Сороса. Наука раздавлена нищетой, образование развращено коммерцией. Надежда заработать хоть «малость» заставляет научного работника надеяться на призрачные доходы от «интеллектуальной собственности». Реакция большинства чиновников от науки тоже предсказуема. Если вместо книжных публикаций (тираж до 800 экз. — РГНФ) гранты будут выдаваться на размещение в Сети, чиновник проиграет ровно столько, сколько государства выиграет.

Государство, где ты?..

Виктор Ильин, источник: Частный Корреспондент [6]