Ольга Славникова: «Глупость или амбициозность»

slavnikova_debut.jpg [1]

На днях были названы очередные финалисты молодежной литературной премии «Дебют», впервые врученной в 2000 году. В этом сезоне в «Дебюте» произошли большие перемены: возрастная планка для конкурсантов поднята до 35 лет, а премиальный фонд увеличен до 6 млн рублей, в итоге каждый лауреат в отдельной номинации получает по 1 млн.

— Что может дать «Дебют» автору, которому 35 лет?

— Ну, во-первых, «Дебют» может дать ему миллион рублей. Во-вторых, «Дебют» дает ему возможность издать книгу. Это видно, в частности, на примере фантастики. Вот, скажем, один из финалистов этого года Владимир Аренев мне пишет, мол, как хорошо, что мой роман вошел в шорт-лист, а то я не могу найти для него издателя, он неформатный. Сейчас ведь любое издательство заинтересовано прежде всего в продажах книг. Если книги плохо продаются, то редакторов штрафуют. Их уже настолько «заточили» под продажи, что литература их не интересует вовсе. И даже в случае такого коммерческого жанра, как фантастика, образчики настоящей литературы не особенно-то издаются. Тот же Владимир Аренев – успешный писатель, у него несколько книг, но именно тот роман, который вышел в финал «Дебюта», он по указанным причинам издать не может. А мы даем дорогу авторам неформатных вещей, не попадающих в издательскую «сетку», в том числе и в жанровой литературе.

— С этого года «Дебют» увеличивает свой премиальный фонд – лауреат, как вы только что сказали, будет отныне получать 1 млн рублей. Это сделано из соображений престижа?

— Изначальный смысл здесь вот в чем. Раньше мы имели дело с людьми в возрасте до 25 лет, и им еще можно было давать по 200 тыс. Что такое 200 тыс. рублей? Это простая машина. А у человека, получившего премию «Дебют», должно что-то в жизни измениться, жизнь должна стать лучше. И вот 25-летний автор, допустим, получает премию и покупает себе машину. Но человеку, которому от 25 до 35, нужно больше – у него, скорее всего, уже есть семья, и вообще он взрослее, перед ним стоят взрослые социальные задачи. 1 млн рублей – это взнос за жилье. Писателю нужно место, где он может писать. И при правильном поведении, если человек будет дальше зарабатывать и платить по кредиту, он может достичь цели. Все равно ведь он платит за съемное жилье (большинство писателей снимают квартиры), а так он будет платить не за съемное, а за свое собственное. А что касается престижа, то вы ведь понимаете, что чем больше денежный эквивалент премии, тем больше к ней интерес. Всем интересно, кому дадут миллион. Какие сейчас заголовки в СМИ у новостных материалов про шорт-лист? «На кону миллион», «Определились претенденты на 1 млн рублей».

— Впереди выборы, формирование нового правительства, а значит, какие-то изменения во внутренней политике, в том числе культурной. Каковы, на ваш взгляд, ближайшие перспективы поддержки литературы и литературных премий со стороны госструктур?

— Когда политическая система обновляется, она занята собой и своим обновлением. Литературой она занимается в последнюю очередь, по крайней мере у нас это так. Есть, впрочем, надежда на то, что сейчас будет некоторая поддержка по линии литературных переводов – в связи с программой Read Russia и приглашением России на Нью-йоркскую книжную ярмарку, которая состоится в мае. Что-то в этой сфере может произойти, и, в общем-то, уже давно пора.

Посмотрите, как поддерживают писателей, например, в скандинавских странах. Даже в Эстонии этим занимаются очень серьезно, а вот в России этим не занимаются вообще. Что можно расценить либо как глупость, либо как дикую амбициозность – мол, русская литература самая великая в мире, ее и так будут читать. А на самом деле интерес к русской литературе в мире сейчас близок к нулю.

Поддержка и продвижение отечественной литературы за рубежом – задача государства, но займется ли оно этим по-настоящему, не знаю. По крайней мере, пока оно занимается собой и своей модернизацией, это вряд ли произойдет. Государственная литературная премия «Большая книга», я думаю, останется – это некая витрина, что-то вроде Елисеевского гастронома при советской власти. Но все должно быть серьезнее и масштабнее. Почему-то все боятся экспертных советов – мол, а кто будет судить? А не будет ли коррупции? Но ведь литературные жюри собираются каждый год, дают какие-то оценки и даже не всегда ошибаются.

— Следует ли из ваших слов, что надежды пока нужно возлагать преимущественно на негосударственные ресурсы, на частную инициативу?

— Думаю, что пока на частную инициативу надежды больше. Приведу один пример. Только что, после заседания жюри «Дебюта», мы с Олегом Дивовым долго рассуждали о том, как можно противостоять падению литературного качества в фантастике. Ведь фантастика – это жанр, пересекающийся с нашей гоголевской традицией. «Собачье сердце» – это фантастика, например. По моим субъективным ощущениям, сейчас фантастику и мейнстрим самое время скрестить, чтобы дети были. Это было бы интересно. Но издательство подобную серию, скажем так, элитной фантастики сделать не может. Даже если она продержится полгода, то потом сотрудников издательства опять оштрафуют за плохие продажи, и все вернется на круги своя, к проекту «С.Т.А.Л.К.Е.Р.». Поэтому нужно, чтобы существовала специальная грантовая система, то есть чтобы такая некоммерческая серия в крупном издательстве выпускалась на частные гранты. Примерно так, как мы издаем книги «дебютовцев» в Испании, в Китае и других странах. Должна быть большая, длинная история с грантами, и тогда, может быть, ситуацию удастся переломить.

Кирилл Решетников, источник: Взгляд [2]